Герои войны: Степан Неменко

Герои войны: Степан Неменко
Когда бы им,
Безжалостным к себе,
Сама судьба сто жизней подарила,
Они бы все их отдали борьбе.


Д. Мулдагалиев.

Дороги войны… Их никогда не вычеркнуть из памяти. Для Степана Алексеевича Неменко эти дороги начались задолго до грозного сорок первого, еще в декабре тридцать девятого, в дни боев с белофиннами.

—Тогда я был старшим лейтенантом, служил в 31-й отдельной разведывательной эскадрилье,— говорит Степан Алексеевич.— Мы действовали на выборгском направлении. Наш аэродром находился у местечка Уси-Кирка. В переводе на русский язык это означает — село Уси с церковью. Если в населенном пункте была кирка (церковь), то к названию его добавлялось слово «кирка», если около было озеро, то добавлялось слово «ярви» — озеро. И в таком случае это означало: село такое-то у озера.

В феврале 1940 года войска Красной Армии на Карельском перешейке подошли к Выборгу. Советское командование решило бросить лыжников через Финский залив в обход Выборга слева, со стороны моря. Они должны были пройти мимо острова Бьерке (Койвисто). Это были ленинградцы из института физкультуры им. Лесгафта. Большинство из них в этой операции погибло, и задача осталась невыполненной. Тогда решили подтянуть советскую дальнобойную артиллерию. Орудия крупных калибров установили на специальных платформах на побережье залива против острова Койвисто. Это в 37—38 километрах от берега. Артиллеристы должны были своим огнем подавить укрепления белофиннов на острове.

Наш экипаж получил задание прокорректировать огонь артиллерии. Утром в сопровождении двух истребителей я на самолете Р-5 (самолет-разведчик) вылетел в указанный район. Разведали прибрежную полосу, обнаружили цель. Передали по радио артиллеристам квадрат цели по кодированной карте. После этого артиллеристы начали пристрелку. Первый выстрел — недолет, второй — перелет, третий снаряд подтянут был к цели. Когда цель была накрыта, мы подали команду: «Огонь!»

Укрепления белофиннов окутались черным дымом начали рваться снаряды на складах. Наши артиллеристы били по острову часа два. После этого отряд моряков-лыжников пошел мимо Койвисто к Выборгу. Теперь уже им не страшен был огонь с острова: укрепления противника там были подавлены.
К вечеру из штаба Балтфлота была получена благодарность, объявленная мне и штурману старшему лейтенанту Кричко за отличные боевые действия. А после окончания войны я был награжден орденом Красной Звезды. Это была моя первая награда.

…В бескрайних степях под Кировоградом затерялось маленькое украинское село Красноселье. Здесь в батрацкой семье родился в 1911 году Степан Неменко. Оз рано потерял родителей и воспитывался у дедушки — Алексея Денисовича Доменко. Был батраком, пас стадо кулака-богатея. Девяти лет сироту забрала в Москву тетя, здесь учился в школе, был учеником в пекарне на Арбате, подручным в булочной. А затем работал в комсомольской пекарне на Пречистинке. Отсюда и ушел в Красную Армию.

—Я хотел попасть в кавалерию,— вспоминает Степан Алексеевич.— Знаете, романтика гражданской войны, конная армия Буденного, лихие кавалерийские атаки. Но комиссия забраковала. Направили меня в пехоту, в военную школу ВЦИК. Теперь это военное училище имени Верховного Совета РСФСР. Учился там три года, окончил школу, и на петлицах у меня появился один «кубарь», по-теперешнему младший лейтенант. Потом партия бросила клич «Комсомольцы на самолет!». В 1933 году я был направлен в авиационную школу в Борисоглебск. Вот с тех пор и началась моя жизнь в авиации.
Великую Отечественную войну Степан Алексеевич встретил капитаном, заместителем командира эскадрильи. Он участвовал в боевых действиях на Карельском перешейке и на Кольском полуострове. Затем с января 1942 по февраль 1943 года учился на командном факультете Военно-воздушной академии. За год окончил ускоренный курс и получил назначение формировать корректировочную авиаэскадрилью. Числилась эскадрилья в составе 15-й воздушной армии, но находилась все время там, где были артчасти, и обслуживала их.

Вместе с пилотом летал офицер-артиллерист. У него была кодированная карта. Находили цель, передавали сведения на огневые позиции, а потом корректировали огонь артиллерийских батарей. Эскадрилья участвовала в боях за освобождение Орла.

—Однажды под Орлом у меня был интересный случай,— вспоминает Степан Алексеевич.— Мы кроме корректировки сбрасывали бомбы, листовки. Летчики не любили сбрасывать листовки. Ведь их надо было сбросить и ждать столько времени, пока они спустятся на землю, а бомбить, обстреливать в это время цель нельзя, так как листовки в таком случае не подберут, а тебя же могут подбить. Но любишь, не любишь, а когда надо, брали и листовки. Мы обычно действовали так. На пачки с листовками помещали бомбы, и бросали все одновременно. Бомбы, конечно, быстрее достигали земли, а листовки минут через 30—40.

Как-то мы вылетели с листовками. Засекли цели, передали команды на землю. Вдруг я заметил, что четыре «фоккера» гонятся за мной. Я спрашиваю у офицера-артиллериста: «Ну, как там у тебя, все в порядке?» Он ответил, что все сделал. Но вот еще надо сбросить листовки. Я говорю: «Сбрасывай листовки, а то нас «фоккеры» преследуют». «Фоккеры» уже стали заходить нам в хвост. Штурман сбросил листовки. Тысячами они понеслись по ветру за самолетом в сторону немецких истребителей. На солнце листовки блестели, и казалось, что это какие-то металлические пластинки. Вдруг все четыре истребителя прекратили преследование и бросились в сторону. Они, наверное, подумали, что это какое-то новое наше оружие.

Вскоре Степана Алексеевича перевели в штурмовую авиацию. В составе 118-го гвардейского штурмового авиаполка на 2-м Прибалтийском фронте Неменко сделал 12 боевых вылетов. Затем он был назначен заместителем командира 825-го штурмового авиаполка. Мастером вождения групп штурмовиков, отважным воздушным бойцом показал он себя в боях за освобождение Прибалтики.

16 июля 1944 года в районе Опочка — Красногородское группа из шести «илов» во главе с Неменко штурмовала скопление автомашин и живой силы противника. Цель была прикрыта сильным зенитным огнем. Ведущий первым пробился сквозь огонь врага и нанес удар. Его маневр повторили ведомые. На обратном пути Неменко атаковал железнодорожный эшелон на станции Ломе, прямым попаданием поджег его, а с последующих заходов пушечно-пулеметным огнем расстреливал гитлеровцев, выскакивавших из вагонов.

На следующий день, 17 июля, в районе Аулея штурмовал автоколонну врага. Сделал несколько заходов на цель и уничтожил восемь автомашин и две бензоцистерны. При повторном вылете в этот же день на железнодорожном перегоне Призьма — Папули, несмотря на сильный огонь зенитной артиллерии, атаковал вражеский эшелон и с первого захода прямым попаданием бомб уничтожил паровоз и один вагон.

15 сентября 1944 года Неменко повел десятку штурмовиков в район станции Эргли. Преодолев огневой заслон врага, советские летчики нанесли удар по цели. Командир приказывает сделать новый заход. Видно, как внизу горят вражеские машины. Еще заход. Впереди, сбоку и сзади вспыхивают черные шары — это рвутся около штурмовиков зенитные снаряды. Ведущий делает новый заход. Один из снарядов попал в машину командира. Перебиты тросы управления рулем поворота и повреждено правое крыло. Командир не покинул район боя. Действуя хладнокровно и смело, он собрал всю группу и привел ее на базу.

Через день, 17 сентября, в районе Салгани шесть «илов» во главе с Неменко, несмотря на сильный зенитный огонь, прорвались к позициям немецких артиллеристов и минометчиков и, снизившись до высоты сто метров, расстреляли их. На обратном пути майор Неменко обнаружил на опушке леса хорошо замаскированную минометную батарею врага и вместе со своим ведомым уничтожил ее.

29 сентября в районе Яунпилс шестерка штурмовиков во главе с Неменко вывела из строя две минометные батареи врага…

27 октября следует полет на позиции врага в районе Скарье…

Командование подвело итоги боевой деятельности майора Неменко. К марту 1945 года он совершил 90 боевых вылетов на штурмовку врага, уничтожив при этом 8 танков, 56 автомашин с грузами, 19 артиллерийских орудий, 13 дзотов, около 1500 солдат и офицеров противника.

За время, когда Неменко был заместителем командира полка, его летчики совершили полторы тысячи вылетов. Степан Алексеевич обучил 27 молодых летчиков.

Воздушный бой — это не только смелость и воля. Он требует от летчика безукоризненного знания техники, своей и врага, его тактики, сильных и слабых сторон, умения ориентироваться в самой сложной обстановке, выбрать точный момент для нанесения удара. Это все то, что называют иногда одним словом — мастерство. Героизм и мастерство шли рядом у Степана Алексеевича, и одно дополняло другое. Он внимательно изучал опыт проведенных боев, взвешивал все плюсы и минусы, по крупинкам отбирал из него лучшее — для себя и для товарищей.

—Любил я больше всего полеты «охотником». Обычно, когда была плохая погода — низкая облачность, плохая видимость, группами действовать было нельзя. В такое время выпускают «охотников». Это отлично подготовленные экипажи. Как правило, два самолета. Им дается задание: действовать на участке дороги, например, протяжением 100—150 километров. «Охотник» должен вести разведку дороги, а цели он выбирает сам. Часто попадались легковые автомашины врага. На них обычно ездило большое начальство. Я, как правило, уничтожал их эрэсами (реактивные снаряды). Заходишь с тыла, а враг обычно ждет удар в лоб, наводишь самолет на цель (приходилось наводить весь штурмовик, так как эрэсы неподвижно закреплены на плоскостях), снижаешься до 15—20 метров (это так называемый стригущий полет), выпускаешь один-два снаряда и одновременно выводишь штурмовик вверх, так как взрыв бывает сильным и осколки могут попасть в винт. Эрэсы, попав в заднюю часть автомашины, взрываются, подбрасывают ее на 6—7 метров вверх, и машина разваливается на части.

Интересен был применяемый нами в войну метод нападения на железнодорожные узлы врага. Над железнодорожной станцией можно «висеть» все время, и она не будет работать. Но сколько надо в таком случае самолетов, какой расход бомб, горючего! Мы делали иначе. Скажем, необходимо вывести станцию из строя на 10 часов. Первая группа самолетов бомбит станцию осколочными и фугасными бомбами. Она создает панику, пожары, разрушает полотно и сооружения узла. Вторая группа «под шумок» сбрасывает бомбы замедленного действия. Они уходят глубоко в землю. Немцы не видели, куда упали эти бомбы. После налета они начинают ремонт станции. Только собрались рабочие, взрывается бомба, механизм которой установлен на 1 час, рабочие разбегаются. Только оправятся после взрыва, собирают рабочих, опять взрыв — сработала бомба, поставленная на 2 часа. И так в течение 10 часов. Ясно, восстановить в таких условиях путь нельзя. А затем снова повторяется налет.

Часто летчикам нашего полка приходилось выводить из строя железнодорожные линии и мосты. Бомбить узкие цели трудно. Стоит уклониться совсем немного, как все бомбы пойдут мимо. У нас были специальные мостовые бомбы. У них на стабилизаторе крепились лапы с крючками. Лапы эти были с пружинами. Когда бомба отрывалась от самолета, пружины срабатывали в разные стороны. Бомбы не проскакивали через мост, а лапами зацеплялись за фермы и взрывались.

В мае 1945 года командование 15-й воздушной армии представило Степана Алексеевича Неменко к присвоению звания Героя Советского Союза.
Вскоре к орденам Красного Знамени, Александра Невского, Отечественной войны и Красной Звезды, сиявшим на груди отважного командира, прибавились Золотая звезда Героя Советского Союза и орден Ленина. После войны Степан Алексеевич принял командование частью. Однако здоровье стало пошаливать. Пришлось перейти на другую работу, но тоже «поближе к небу» — начальником Красноярского, а затем Тамбовского аэроклубов. Сейчас ветеран войны полковник Неменко в отставке. Живет в Тамбове.

Я смотрю в усталые добрые глаза моего собеседника и представляю себе его в кабине грозного штурмовика молодым, здоровым. Думаю о том, как давно это было. Как бы угадывая мои мысли, Степан Алексеевич говорит:

—Да, годы идут. Стареем. Смотрите, те, кто был в войну лейтенантами, стали генералами. На смену нам, старой гвардии, пришла молодежь. Таков закон жизни. Я люблю встречаться со студентами, школьниками, детворой. Радуюсь их счастливой жизни,— и, как бы спохватившись, добавляет: — Знаете, правильно говорят, что главное не в том, сколько прожил человек, а в том, как он прожил жизнь. Я с детства познал нужду и горе и всю жизнь боролся за то, чтобы люди жили спокойно и счастливо. Это было целью моей жизни, людей моего поколения. Думаю, что наши труды не пропали даром,— говорит Степан Алексеевич, и лицо его озаряется доброй и чуть застенчивой улыбкой.

Л.Г. Дьячков

http://otambove.ru
5-02-2014, 23:56
Автор: admin
1841
Рейтинг:
  
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.