Сашу Волоскова я поначалу воспринимал, как одного из многих, запечатленных на каменных именных плитах мемориала воинов-«афганцев». Открытое честное лицо, чуть прищуренные от непрестанных секущих афганских ветров глаза. Красавец-десантник, отдавший свою жизнь на необъявленной войне, на чужой «гражданской», пристально смотрит на мичуринцев с сильно ретушированного портрета.

В семье Александра Ивановича и Анны Филипповны Волосковых было четыре сына. Мать различала их по цвету волос: «два чёрных, два белых». У двух «чёрных» жизнь не сложилась. А вот старший из братьев Виктор Александрович встретился со мной и рассказал об оставшемся «вечно молодым» Александре.

Пацаном Саша мало чем отличался от своих сверстников. Хорошо учился в школе, помогал матери по хозяйству, любил поиграть с ребятами в футбол. Его брат вспоминает, что Саша был заводилой, когда речь касалась футбольных поединков «улица на улицу». Небольшая улица Урожайная находится на городской окраине, и места для подвижных игр там всегда хватало.

Ещё в школе Саша начал коллекционировать газеты и журналы футбольной тематики. «Советский спорт» и еженедельник «Футбол-хоккей» составляли несколько толстенных подшивок, которые паренёк частенько открывал и перечитывал. Летом — футбол, зимой -хоккей, и везде Сашка стоял на воротах, и, как говорят, голкипером был отменным. Однажды во время игры ему рассекли шайбой бровь, брызнула кровь. Придя домой, Александр из проволоки соорудил крепкую вратарскую маску, а на следующий день снова ступил на лёд, защищая тылы своей команды.

После восьмого класса Саша Волосков поступил в ГПТУ-19 (ныне профессиональный лицей), где обучался на электрогазосварщика. Был старостой группы, пользовался уважением товарищей. Своим бывшим преподавателем, а по совместительству тренером училищной футбольной команды А.А. Нечаевым характеризуется с лучшей стороны: «Саша запомнился как скромный и трудолюбивый паренёк. Защищал честь училища на соревнованиях. Был настоящим фанатиком спорта. Учился хорошо. Получил по окончании училища высокий четвёртый профессиональный разряд».

Училище позади, а до призыва в армию ещё есть время, и Александр Волосков работает по специальности в ДСК, играет за футбольную команду «Темп-2».

Сашу и Витю Волосковых призвали в армию почти одновременно (Сашу -13, а Виктора — 15 ноября). Проводы устроили на двоих. Правда, Александра из Тамбова вернули — не остриг модные длинные волосы. Уже потом догнал он ребят своего призыва, уехав в областной центр рейсовым автобусом.
В.А. Волосков вспоминает, что когда он служил в Семипалатинске, брат писал ему регулярно, сначала из «учебки» в Литве, а потом из Афганистана, куда десантника Александра отправили после шестимесячной подготовки.

Почему этот парень стал именно десантником? Почему, по мнению старшего брата, «сам пошёл в Афган служить»? Виктор Александрович вспоминает, что один из соседских парней прошёл через «огненное горнило» той скрытой от народа войны и вернулся домой живой и невредимый в форме десантника, с лихо сидящим на макушке голубым беретом. Саше тогда тоже захотелось быть похожим на соседского парня, пройти по родной Урожайной и соседней Целинной настоящим героем, бравым воином. Несколько раз, ещё обучаясь в училище, он ездил в Тамбов и прыгал с парашютом… готовился…

Родственники получали от него небольшие, но очень тёплые письма, заставляющие думать, что у Саши всё хорошо, служба идёт нормально. Из последнего письма Александра Волоскова брату: «Привет из ДРА! Здравствуй, брат Витюшок! С огромным солдатским приветом к тебе твой брат Саша! Напишу немного о себе. Я жив и здоров, чего и тебе желаю, и служба идет хорошо. Скоро уходим опять на посты в горы. Приеду оттуда где-то в середине августа. Сейчас живём без взводного. Его ранило, когда ходили «на засаду». Что-то давно писем не получал… Вот и решил написать трём девчонкам в Минск, Курган и Харьков. Сапоги к дембелю достаю. До приказа осталось 73 дня. Скоро до хаты!» Письмо датировано 14 июля 1984 года.
В тот день, 19 июля, Анна Филипповна гладила с утра бельё. Стакан с водой, стоящий на подоконнике, вдруг упал на пол и разбился вдребезги. Она сказала Александру Ивановичу: «Что-то с нашими мальчиками нехорошо…» Материнское вещее сердце чуяло беду.

Александр Волосков с товарищами сопровождал на боевых машинах десанта очередную колонну мирных жителей в районе Баграма, «тащили караван». В условиях партизанской войны в Афганистане почти все служившие там прошли через выполнение этой опасной миссии. Саша ехал на броне головной машины. Вдруг — взрыв! Когда дым рассеялся, ребята подбежали к нему и увидели чёрное пятно ожога на лице и измочаленную осколками ногу. Он жил ещё два безжалостно коротких для друзей часа и по дороге в госпиталь умер от большой потери крови. Саше так и не исполнилось двадцать лет…

Командир части писал, что гибель Александра тяжело переживали все его однополчане-десантники. Парня любили и уважали за его надёжность и добрый нрав.

Горе родных и близких нельзя описать бесчувственными газетными строками, это можно ощутить лишь сердцем, знающим подвиг сострадания. Память о Александре Волоскове живёт теперь в сыне его брата Виктора, названного в честь погибшего в Афганистане дяди. Память о нём будет жить до тех пор, пока за бытовыми хлопотами и стремительным ритмом современной жизни мы будем задумываться о тех, кого уже нет с нами, но кто и в свои малые девятнадцать лет оставил у людей светлые, добрые, яркие воспоминания.

Вот так Саша перестал быть для меня просто безымянным героем, став храбрым и понятным старшим братом, которого у меня никогда не было.



С огромным солдатским приветом к тебе твой брат Саша. Напишу немного о себе. Я жив и здоров, что и тебе желаю, и служба у меня идет хорошо. Скоро уходим опять на посты. Придем где- то в середине августа. Сейчас живем без взводного, его ранили, когда ходили в засаду.
Что — то давно писем не получал ни от кого. Вот я решил написать трём девчонкам в Минск, Курган и Харьков. Так хоть писем буду больше получать. Сапоги к дембелю достаю. Чматура, у нас тут стоят «красные» и «черные», за тельник всё, что хочешь, отдадут. Знаков у них правда нет. Тебе, конечно, подготовиться легче, чем мне.

Сейчас сухпаек у нас стал лучше, но не наш десантский. Сейчас там есть баночка сгущенки где-то 125 гр. Сухпаек получаем мы, когда уходим с базы куда — нибудь.

До приказа осталось 73 дня. Скоро до хаты.
Ну вот, писать больше нечего.
До свидания.
Жму твою лапу!